Восьмой сезон «Рика и Морти» ощущается как похмельное утро после эпохи мести: миры всё ещё доступны одним щелчком, но пальцы дрожат — не от адреналина, а от понимания цены. Стартовые ноты звучат домашне и обманчиво: Рик, чтобы «освободить день для важного», прячет детей в тренировочную симуляцию. Матрица быстренько наращивает зубы, страхи Саммер и Морти переплавляются в тоннели «а что если», и внезапно становится ясно: «безопасные» реальности травмируют не меньше настоящих. Снаружи Рик привычно клянётся, что всё под контролем, — и впервые сам сомневается, что это правда.
Космо-Бет просит «подвези, бро» — и невинная экспедиция превращается в затяжную погоню с гронфломитами, где Рик и дочь рифмуются резкостью и одинаковыми трещинами. Морти с Саммер то подыгрывают, то перехватывают штурвал, и именно в их неровных решениях чувствуется взросление: теперь «команда поддержки» умеет не только добавлять хаос, но и тушить его. На горизонте маячат реконструкторы Цитадели — люди, мечтающие отполировать эмблемы и вернуть «порядок». Рик разбирает их миф как старый бластер: винтики блестят, смысла нет. Морти смотрит на руины чуть дольше и впервые понимает цену стены, которую так удобно построить вместо выбора.
В «земном» парке, который инопланетяне слепили по слухам о человечестве, любой неверный шаг маскотов оборачивается реальной угрозой; дома Бет с Космо-Бет играют в регресс — устройство откручивает возраст назад, дарит эйфорию свободы и тут же выставляет счёт: второй шанс без ответственности — тот же бег от себя. Рик и Морти проваливаются внутрь сценарной машины, воруют голливудский черновик и пытаются «починить» любимую франшизу изнутри. Чудо-алгоритм обещает идеальную историю, но заканчивается тем, что Джерри, самый «немета» из всех, спасает сюжеты честной неуклюжестью.