Пятый сезон «Рика и Морти» начинается как светский ужин и быстро превращается в опера о самоуверенности. На пороге появляется старый морской антагонист — с манерами дипломата и зубами акулы, — требует переговоров и играет на самом слабом в доме: на привычке Рика путать контроль с близостью. Одновременно простая просьба «быстро состарить вино» разрезает время на эпохи: добрый жест оборачивается рождением цивилизации, которая десятилетиями учится ненавидеть подростка из портала. Это первый лейтмотив сезона: даже малый эгоизм у гениев даёт крупную геометрию последствий.
Дальше — паранойя как вид спорта. В попытке обезопасить семью Рик плодит «запасных Смитов», а те плодят своих, и дом превращается в тир, где каждая версия доказывает подлинность силой огня. Шутка про страховку личности вырастает в вопрос: если все уверены, что они «настоящие», кто тогда несёт ответственность? Морти тем временем впервые по-настоящему влюбляется — в героиню, которая спасает планету не хуже него. Свобода от продюсеров и договоров снимает маску и показывает фанатизм: ради Земли можно позволить себе всё, даже кровь, — и подростковое «мы» трескается, не выдержав взрослой цены убеждений.
Есть хищная комедия о потоке «ограблений», где алгоритм для идеального трюка превращает мир в самоедящийся жанровый куб; абсурдная фантасмагория про драконью «сопричастность» и говорящего кота, чей секрет лучше не видеть; фарс с индюками и президентской паранойей, где национальные мифы перерисовывают в мультипликационном цехе; подростковая история про «крутость», достойную адской франшизы, — с вечерами караоке и демонами, питающимися неловкостью Джерри. Иногда шутка летит так низко, что срывает плитку с пола, — мир заполняют гигантские сперматозоиды, а из телевизионной логики рождается чудовище, которое по-хорошему стоило бы убрать, да рейтинг не велит.
Посреди этого цирка — тихий эпос о дружбе. Птичья Личность — не флэшбек и не маска, а настоящая рана: Рик спускается в память друга, марширует по окопам юности и признаёт, что цинизм — это броня над пустотой. И на той же линии тянется другая трещина: отношения с Президентом доводят их вечную игру «кто взрослее» до гротеска, где власть измеряется не бластером, а умением смирить гордость.